В каждой области страны сегодня открыты специальные кабинеты, где наркоманов пытаются избавить от зависимости с помощью метадона. То есть, по сути, лечат пагубную страсть тем же средством, которое ее и породило. Мнения об эффективности такой методики неоднозначные. С одной стороны, заместительная терапия уводит хронически больных наркоманией людей от инъекционных препаратов, что способствует профилактике столь страшных заболеваний, как ВИЧ и гепатит, позволяет им социализироваться, устроиться на работу, обзавестись семьей. С другой — лечить наркоманию наркотиком как-то противоестественно. Журналист «Рэспублікі» побывала в единственном в Витебской области медучреждении, куда пациенты ежедневно приходят за дозой.

Фото: «СБ Беларусь Сегодня»

Доктор, дайте дозу

С утра тут, у небольшого крылечка одного из корпусов Полоцкой психиатрической больницы, весьма многолюдно. Кто-то, приближаясь, прячется под капюшоном. Кто-то нервно курит сигарету. А вот эта парочка, судя по всему, завершает ночной спор – семейные «династии» здесь тоже не редкость. Все они хорошо знают друг друга, хотя ежедневно приезжают из разных регионов области – Полоцка, Новополоцка, Россон, Витебска, Верхнедвинска… В «семейном» кругу официальных наркоманов известно все: стаж употребления каждого, семейное положение, прописанная доза. Новичков сообща безошибочно тестируют по походке – мгновенно угадывают, в плену какого наркотика те находились и сколько лет. 

Единственный в регионе метадоновый кабинет открывается ранним утром. Самые нетерпеливые пациенты, как их здесь называют, к этому времени уже переминаются с ноги на ногу перед дверью в ожидании очередной выдачи дозированного препарата. 

Фото: «СБ Беларусь Сегодня»

Массивная металлическая дверь. Звонок. Медсестра Надежда Яловик снимает трубку видеодомофона. Она видит, кого впускает. Кабинет разгорожен решеткой, общение – только через металлические прутья. На столе – высокая стопка амбулаторных карточек. Некоторые из них выглядят как увесистые тома – пациенты официально получают наркотик практически все семь лет после образования в Полоцке по программе ООН специального кабинета. Здесь же дозатор с метадоном. Одноразовые стаканчики и кулер с водой.

Фамилия? Самочувствие? Это дежурные вопросы. Ведь даже без слов опытным взглядом Надежда Яловик, так же как и заведующая медико-психологическим отделением Светлана Пименова, в считаные секунды может оценить состояние любого из своих нынешних 40 пациентов. Каждый из них после включения в программу по направлению нарколога прошел курс стационарного обследования. Каждому подобрана индивидуальная доза медицинского метадона в сиропе – так, чтобы не было ломки, но и привычного для наркоманов состояния эйфории тоже. Запись в журнале. Роспись в получении. Выпил? Обязательно требуется сказать пару слов, показать рот – выносить наркотик строго запрещено. На выходе зачастую могут поджидать сотрудники отдела по наркоконтролю. Так что оставленное за щекой средство запросто может обернуться судимостью. Такие факты уже были.

Проблемный контингент

Для того чтобы отказаться от привычной дозы наркотика, требуется огромная сила воли. Подсаженный на иглу разум требует повторения фазы наслаждения. Но любые эксперименты в этом направлении чреваты не только исключением из программы, чего очень боятся ее участники, но и очередными проблемами с законом. Принимать другие наркотики, так же как и спиртное, строго запрещено. Для контроля каждые 10 дней пациенты кабинета сдают тесты. Все нарушения регистрируются. В воспитательных целях медики могут на некоторое время приостановить участие в программе – наркотик перестанут выдавать. В таких случаях взрослые мужики готовы стать на колени перед персоналом, чтобы добиться прощения. 

В кабинете молодой человек лишился доверия, когда был пойман на попытке слить изо рта в ватный тампон, спрятанный за пазухой, порцию наркотика. Усыпить бдительность медсестры пустой болтовней у него не получилось, за серьезный проступок решили исключить из программы. В итоге парень так просился-молился и обещал быть тише воды и ниже травы, что ему предложили написать расписку с обещанием. А вот писать-то он и вовсе не умел... В итоге сотрудница набрала текст на компьютере, а он собственноручно перерисовал буквы шариковой ручкой на листок. Интересно, что в будущем безграмотность вовсе не помешала ему обмануть полсотни клиентов салонов мобильной связи. За решеткой, кстати, он обходится без метадона…

Сейчас самому молодому участнику программы – 24 года, старшему – 56 лет. Средний возраст пациентов – 40—50 лет. Почти все больны вирусным гепатитом. Среди постоянных клиентов – 4 женщины. 

Причины отсева с проекта – нарушение правил, совершение преступления и даже летальный исход из-за передозировки…. Иногда пациенты срываются, испытывают сильную ломку и возвращаются к употреблению привычного кустарного наркотика. Часто стараются смешать его с алкоголем. Нашумевший случай – четверо пациентов метадонового кабинета спешили на машине в соседнюю область за покупкой дури и разбились насмерть… Полоцкие медики утверждают: из 40 их нынешних подопечных к числу дисциплинированных можно отнести только каждого четвертого. 

Надежда Яловик рассказывает: 

– Когда мы получили грант, оборудовали кабинет, участвовали во всевозможных обучающих семинарах, то были уверены: два-три года работы — и нам удастся большую часть пациентов избавить от наркозависимости. Это было конечной целью. Промежуточная задача – снижение вреда. То есть увести людей от потребления кустарных инъекционных наркотиков, поставить заслон распространению ВИЧ, гепатита. Дать возможность человеку трезво взглянуть на жизнь, оценить свою роль в ней. Заняться работой, семьей. Во многом нам это удается. За это время наши пациенты образовали семь семейных пар. У них родились здоровые дети. Восемь наших подопечных больны ВИЧ, под контролем врачей проходят курс лечения. С пациентами тесно работает психолог. Это бесспорные плюсы. Но, к сожалению, решить все проблемы быстро не получилось. За это время всего пять человек полностью отказались от приема наркотиков, выдержали трехлетний срок воздержания и даже восстановили права на управление автомобилем. 

– На метадоновой программе уже 9 лет. Три года за рубежом – в Германии и Швейцарии, 6 – здесь. По сравнению с началом употребления метадона уменьшил дозу более чем в два раза. Уверен: еще год-полтора — и я уйду от наркотиков совсем. Что будет, если закроют кабинеты в Беларуси? Не знаю… Метадон для меня сейчас жизненно необходим. Женился. Родился ребенок. Жена к наркотикам никогда никакого отношения не имела. Как подсел? Мне было 23 года, в руках случайно оказался пакет с 40 граммами метадона. Нужно было передать его в тюрьму. Но там что-то не состыковалось, и посылка осталась у меня. В первом браке тогда не ладилось, я был в депрессии. В какой-то момент рука потянулась попробовать… Остановиться не смог, случайной партии хватило на полгода. А потом – ад, – судя по голосу моего собеседника, воспоминания болезненны.Кирилл уехал за границу, пробился в участники метадоновых программ. В Германии это сделать было сложнее, в Швейцарии – проще. Потом приехал домой повидать родственников. Поискал в интернете и с удивлением узнал – в Полоцке открывается аналогичный кабинет:

– Я сразу же поехал в Полоцк. Пришел в больницу. Мне говорят: зайди через месяц. Разворачиваюсь, а тут – главврач. Узнала, в чем дело, и говорит: не будем ждать. Все необходимое у нас есть, начинаем работать. 

Фото: «СБ Беларусь Сегодня»

Названную мной статистику по низкой эффективности программы он не воспринимает. Уверен: цифры про пять человек, избавившихся от зависимости, неправдоподобны. Утверждает: сам лично знает человек 6—7, которым удалось «сорваться с крючка». А еще уверен, что сам полностью избавится от зависимости через год-два.

Я размышляю, а в уме подсчитываю: если Кирилл впервые попробовал наркотики примерно 13 лет назад и вот уже 9 лет лечится метадоном, процесс явно затянулся. По крайней мере, на взгляд дилетанта, каковым я себя считаю.

Вот уже три года изо дня в день посещает кабинет и 35-летний Александр. В ответ на мой вопрос Саша задумывается:

– До полного отказа от наркотика мне не очень далеко. Сколько конкретно? Сложно сказать… Месяц, два, три… Для этого нужно брать отпуск, а мне сейчас некогда. Я бы не сказал, что так сильно увяз – уезжал за границу, по полгода жил без допинга. Тяжело, конечно, психологически. Но неужели появились противники метадоновых кабинетов? Их закрытие принесет большие проблемы и мне, и всем моим знакомым. Ведь раньше какая была жизнь? Встал и думаешь: где взять деньги на наркоту? Ни работы тебе, ни семьи. Сейчас все кардинально поменялось… 

Но если по полгода жил без дозы, может быть, смог бы и сейчас навсегда поставить точку в своем пристрастии? Это как ребенка отучают от пустышки – поплачет и перестанет… Александр высмеивает мое предложение и говорит: если бы все было так просто, не было бы такого количества зависимых. Он боится за свое здоровье. С метадоном якобы все органы работают нормально. Они привыкли к такому режиму. А если убрать допинг, могут отказать и почки, и печень. Но об этом мне, мол, лучше поговорить с медиками…

Побочный эффект

Судя по статистике, не все зависимые люди могут годами сидеть на заместительной терапии. Кого-то подводит здоровье, и он не в состоянии приезжать за десятки, а то и сотни километров за метадоном. Для кого-то это просто обременительно – каждый день путешествовать туда—обратно. Не секрет, что, как, пожалуй, и любое лекарство, метадон тоже имеет свои побочные эффекты. Он негативно воздействует на важнейшие органы – сердце, печень, поджелудочную железу. В отдельных странах данный препарат занесен в список запрещенных к использованию. Неоднозначный метод лечения наркомании самим наркотиком там не приветствуется. 

В Швейцарии и Австралии, где метадоновые программы были весьма популярны, правительства в итоге пришли к выводу об их крахе. И приняли решение вернуться к выдаче героиновым наркоманам героина. Специалисты утверждают, что зависимость от метадона даже сильнее, чем от героина. Поэтому еще в ряде европейских стран для заместительной терапии стали использовать другие препараты. Но многие наркологи продолжают настаивать: лечение наркоманов должно происходить в свободной от наркотиков атмосфере. Когда-то такую резолюцию подписали 100 государств мира.

Фото: «СБ Беларусь Сегодня»

Итак, в настоящее время в полоцком кабинете, оборудованном по программе ООН, трудятся 2 медсестры, психолог. Врач и соцработник – на полставки. В отличие от первых лет его существования, все расходы на содержание кабинета (кроме самого метадона, который пока по-прежнему оплачивается в рамках проекта) финансируются из бюджета. В прошлом году на зарплату сотрудникам, покупку недешевых тест-полосок и других расходных материалов затрачено около 22 тысяч рублей – такова цена «наркообслуживания» 35—40 зависимых человек.

Выводы? В нынешних условиях программа явно пробуксовывает, ожидаемого эффекта нет. Создается впечатление, что мы просто узакониваем официальную наркоманию, беря на себя расходы по обеспечению зависимых людей постоянной дозой дури. На днях свое мнение по этому поводу на заседании Витебского облисполкома высказал начальник главного управления по наркоконтролю и противодействию торговле людьми МВД Геннадий Казакевич. Он уверен, что пришло время изменить подходы в работе с инъекционными наркоманами. Позиция лечить их наркотиками, так же как и алкоголиков алкоголем, весьма спорна.

Материал подготовлен журналистом газеты «Рэспубліка» Еленой Бегуновой.