Врач – сакральная профессия. Потому мы так любим подкасты и блоги про докторов, потому так часто ждем от них каких-то особых откровений. Зная, что нашим читателям это тоже интересно, мы пригласили на большой разговор как раз такого врача – молодого, амбициозного и открытого. Знакомьтесь, это Александр Лашков – эндоваскулярный хирург, работающий в Новополоцкой центральной городской больнице.
Многие из нас гораздо четче представляют, как запускают ракету в космос, чем как спасают человека с инфарктом миокарда. А ведь второе случается, конечно, не с каждым, но точно в окружении каждого хотя бы раз в жизни. Кажется, нам пора про это поговорить. И вообще – про жизнь, про Бога, про тонкие вещи и врачебные рекомендации, к которым стоит прислушаться.
«Мы работаем 24/7, без выходных и праздников»
– Александр, давайте начнем с представления: кто вы, чем занимаетесь?
– Сначала я хочу сказать, что очень благодарен за возможность донести до других людей суть своей работы, рассказать о ней. Здорово, если это действительно кому-то интересно (а я даже по активности в своем Инстаграм вижу, что это так). Про работу расскажу с удовольствием. В 2016 году я окончил Витебский государственный ордена Дружбы народов медицинский университет.
С 2016 по 2017 год в Полоцке проходил интернатуру. С 2017 по 2020-й работал хирургом в центральной поликлинике, дежурил по экстренной хирургии в больнице. В поликлинике в основном принимал пациентов хирургического профиля, также вел урологический и травматологический прием, некоторое время принимал и в детской поликлинике. Я благодарен этому периоду, потому что получил большой опыт работы с пациентами амбулаторного профиля. Работа в поликлинике – это в основном консультирование, а консультировать и общаться с людьми мне всегда нравилось.
Дежурства в больнице, да и вообще работа в больнице – это уже совсем другое «настроение», другая специфика. Если хочешь узнать медицину, то нужно проводить ночи в больнице (исключительно моё мнение). Ночью и на выходных самые сложные и нестандартные клинические случаи бывают. А после лечения в больнице пациенты возвращались ко мне в поликлинику. Это был период великолепного опыта.
– И что было дальше?
– А дальше встал вопрос развития, перспективы, это нормально. Я хотел оставаться в Полоцке, работать в онкологическом отделении, но этого не случилось. Потому я решил не ждать и пошел на собеседование с главным врачом Новополоцкой больницы: знал, что им нужны эндоваскулярные хирурги. Такой специализации у меня на тот момент не было. После трудоустройства я сразу уехал на переподготовку в Минск. Это был январь 2020 года, через два месяца началась пандемия, учеба прервалась. Всех курсантов отправили по рабочим местам. На тот момент меня отправили работать в поликлинику № 4 на привычный для меня хирургический приём. Параллельно еще успел поработать с футболистами новополоцкого «Нафтана»: я был тренером-врачом. Очень интересное время. Кстати, этот период меня вдохновил на спортивные достижения.
– А подробнее?
– Долгое время из физической нагрузки я практиковал только тренажёрный зал. Но глядя на футболистов, начал практиковать бег, мне это понравилось. Так понравилось, что до сих пор практикую. И останавливаться не планирую. В идеале хотел бы марафон пробежать. А ещё лучше в триатлоне себя попробовать. Но это совсем другая история.
После завершения ковидных ограничений я вернулся на переподготовку. Проходил её на базе РНПЦ Кардиология. Обучался у специалистов высокого класса. Не могу не упомянуть, например, академика Юрия Петровича Островского, родоначальника отечественной кардиохирургии. Очень нравились его лекции. Пару раз был на его операциях. Но в основном обучался и набирался опыта в рентгеноперационной. Это отличная школа.
– Кто такой эндоваскулярный хирург?
– Давайте по порядку, чтобы было понятнее. Когда я принимал решение о смене специальности, я сходил в отделение у нас в Новополоцке, посмотрел на работу таких специалистов. Я всегда хотел работать в большой хирургии – то есть делать операции на внутренних органах. Но больше всего мне была интересна работа с кожей: я очень любил шить, даже в университете ездил на олимпиады по оперативной хирургии у нас в Беларуси и два раза в Москве.
Словом, мне очень нравилось сшивать кожу, удалять новообразования, смотреть на процесс заживления (регенерации). Даже какое-то время я интересовался пластической хирургией. Читал специальную литературу. Но здесь важен опыт. Это очень серьёзная отрасль медицины.
– А у нас в стране много пластических хирургов?
– На данный момент я уже далёк от этого. Могу тонкостей не знать. Но из того, что вижу и узнаю из социальных сетей, не так и мало.
– Они больше работают с белорусами или это история про медицинский туризм?
– И то, и другое. Сейчас, когда есть Инстаграм, пациент фактически может выбирать себе доктора. Понравился ему специалист, он приедет к нему лечиться куда угодно. Тут срабатывает понятие «каждому пациенту – свой доктор».
– Ясно, и как все-таки вы стали именно эндоваскулярным хирургом?
– Наверное, доверился внутреннему голосу, себе, и понял: точно нужно уходить из поликлиники и развиваться дальше. Что такое рентгенэндоваскулярная хирургия? Если разбирать по словам: «рентген» – это работа с ионизирующим излучением (визуализация внутренних органов, артерий и других структур посредством рентгеновских лучей), «эндоваскулярный» – внутри сосуда. То есть все манипуляции, которые мы проводим в операционной, проходят внутри кровеносных сосудов, а контролируем свои действия – при помощи рентгеновского излучения. Ну это если очень просто объяснять.
Фото: Ольга Угольникова
– Давайте подробнее.
– Мы делаем небольшой разрез на коже, пару миллиметров, как правило, на запястье либо в паховой области (в проекции сосудов) – это наш оперативный, сосудистый доступ. Обычно это правая сторона, потому что хирург во время операции стоит справа от пациента, и через эти точки доступа мы вводим специальное устройство в артерии. Через них мы проводим по сосудам катетер к органу, на котором будет выполняться оперативный приём.
Катетеры, которые мы используем, разного диаметра – ну, например, самый ходовой 2 мм. Есть и чуть потолще, но не значительно. Длина катетеров от 100 до 160 сантиметров. В дальнейшем через катетер вводится контрастное вещество. Под контролем рентгена оцениваем состояние интересующих нас сосудов. Принимаем решение и с помощью проводников, микробаллонов и стентов устраняем проблему. Как правило, это стеноз, то есть сужение, или тромбоз сосуда.
– Именно с сердцем вы работаете?
– Наш межрайонный центр больше направлен на лечение пациентов с острой сердечной патологией – это острые инфаркты. Опишу, как это происходит: дома, на работе, на улице человек начинает ощущать тяжесть в грудной клетке, жжение, боли (раньше это называлось грудной жабой). Сам пациент, коллеги по работе или прохожие вызывают скорую помощь. Приезжает скорая, делает ЭКГ, по определённым критериям видит, что артерия «закрылась» – и вот его уже везут к нам.
От момента выполнения ЭКГ до принятия решения о транспортировке пациента проходит 10 минут. Потом дорога. Если это Полоцк/Новополоцк, все очень быстро делается. В идеале нужно успеть все выполнить за 1 час. Это от вызова скорой до нашей операции. Тогда у пациента больше шансов на восстановление работы сердца. К сожалению, не всегда получается так. Часто пациенты ждут, что все пройдёт, зачастую занята операционная, в общем, много факторов. Но мы работаем 24/7, без выходных и праздников.
– А если это не только Полоцк и Новополоцк?
– Наш центр оказывает помощь жителям 9 районов, включая Полоцк/Новополоцк: Поставы, Миоры, Браслав, Россоны, Верхнедвинск, Шарковщина, Глубокое. Да, ехать дальше, но логистика и система налажены. Это государственная программа. Наш центр работает с 2019 года.
Возраст пациентов – разный, бывают и молодые (33, 35 лет и еще моложе). В основном, возраст старше 45-50 лет. Когда пациент уже находится в приёмном отделении, мы совместно с другими коллегами (как правило это 4 врача), выставляем показания к выполнению экстренного малоинвазивного вмешательства на сосудах сердца.
– То есть операции?
– Да. Многие пациенты, конечно, пугаются, но мы стараемся объяснять, как все будет проходить. Такое вмешательство является золотым стандартом в лечении ишемической болезни сердца во всем мире. Вообще такие операции стали выполнять в 1986 году, в Беларуси первое стентирование сосудов в Минске сделали, кажется, в 1996 году, сейчас уже делают и в региональных центрах.
– А пациент может отказаться?
– Да. Мы не имеем права делать вмешательство без согласия пациентов или их родственников. Любое инвазивное вмешательство таит в себе риски, имеются проценты осложнений. Мы рассказываем какие. Не скрываем. Мы не выполняем вмешательства ради интереса или опыта, как некоторые могут подумать. Всё выполняется строго по показаниям. Это жизнь человека. Я представляю на месте пациента своих близких и знакомых. И во время операции понимаю, что за каждым пациентом – отдельные судьбы, семьи. Это ответственность, в первую очередь на мне.
Хотя – объясню – вмешательство проводится под местной анестезией. Общий наркоз требуется в случае, если пациент в тяжёлом состоянии. В основном люди согласны на вмешательство. Видимо, доверяют при разговоре. Диагностическую коронарографию сделать нужно. Тогда все вопросы снимаются, тактика лечения ясна. Но отказы бывают.
«Когда случается «пожар» в сердце человека, его привозят к нам»
Фото: Ольга Угольникова
– А сколько в операционной бригаде человек? Мне кажется, важно подробно рассказать читателю, как это происходит – снимает страхи, предубеждения, может быть, даже какие-то стереотипы.
– Да, все верно. В бригаде у нас два врача рентгено-эндоваскулярных хирурга, врач анестезиолог-реаниматолог, операционная медсестра, медсестра-анестезист, рентген-лаборант, санитарка. Семь человек всего, немало.
– Как часто приходится делать такие операции?
– Зависит от сезона. Есть экстренные операции, есть плановые. Я сейчас больше рассказываю про экстренные, так нагляднее для читателя. Мы можем сравнить себя с сотрудниками МЧС: образно говоря, когда случается «пожар» в сердце человека, его привозят к нам. И мы должны этот «пожар» потушить. Иногда операция за операцией идет. Кажется, наш рекорд – 9 операций за сутки, это очень много. Длительность операций тоже разная.
– Вы работаете под излучением, то есть в каком-то специальном снаряжении?
– Да, потому что риски идут, в первую очередь, для нашего здоровья. У нас есть средства индивидуальной защиты, просвинцованные костюмы, специальные очки. Для пациента это одна операция, от часа до трех примерно она длится. Мы работаем смену, то есть все это время в операционной под излучением. И так каждый рабочий день.
– Опасно, конечно.
– В нашей работе мы должны стремиться получать меньше ионизирущего излучения – как можно реже или на короткий период нажимать педаль на полу (это специальная педаль, которая подает это излучение). Вообще с опытом уже выработался определённый стиль работы. Охране труда уделяю особое внимание. Во время операции работают голова, руки, ноги. Микроинструмент, работа в сосуде от 2 до 4 мм в диаметре, тончайшие движения – действительно филигранная и прецизионная работа.
– Даже представить трудно, это действительно удел избранных. Если вернуться к операции: что происходит там, внутри человека?
– Ну смотрите, сердце – это наш насос, он качает кровь. Мы через сосуды подходим к аорте, от которой отходят две артерии. Через них наш мышечный орган кровоснабжается. В одной из артерий (иногда и в двух) есть атеросклеротическая бляшка. Она или формирует стеноз, сужение, или полностью закрывает просвет, или лопается, а на ее месте образуется тромб. Наша задача – в катетеризации артерий и поиске проблем в них.
– Нанотехнологии немного…
– Да. Высокотехнологическое оборудование, тончайшие инструменты. Сначала мы выполняем диагностическое исследование, потом меняем инструменты и заводим в проблемное место стент (сначала баллон, чтобы расширить сосуд). Иногда нужно поставить несколько стентов.
– То есть все очень быстро: скорая, больница и операционный стол?
– Да, идеально, если все уложилось в час. Час назад у пациента случился инфаркт, мы его взяли и восстановили кровоток в артерии. Если, к примеру, с момента появления болей у пациента прошло двое суток, то вмешательство даже противопоказано. Миокард уже иначе будет реагировать на операцию.
– Чем раньше обратился за помощью, тем лучше?
– Конечно. Пациент сохранит свое здоровье, толерантность (устойчивость) к физическим нагрузкам у него останется такой же. По крайней мере, к этому гораздо больше предпосылок при быстром обращении. Если затянуть, за это время умрет очень много кардиомиоцитов – мышечных клеток сердца. Сердце уже не будет работать полноценно.
– Как молодые пациенты реагируют на все это? Боюсь быть некорректной, но для них, наверное, это более неожиданно. Сосудистая катастрофа – шок, если ты молод и активен.
– Молодые для нас – это 40-50 лет. Мы сейчас не про возраст в целом, мы относительно нашей работы. Так вот, такие люди действительно попадают к нам в очень плохом состоянии: все в поту, боль, землистый цвет лица, они чувствуют страх смерти. И вот они согласны на все, на любое вмешательство, они не отказываются от операции. И это, к слову, самые вдохновляющие пациенты, потому что ты смог им помочь быстро и все заканчивается хорошо.
– Но не всегда все обходится стентами?
– Нет. Есть международные рекомендации, это применимо к плановым пациентам. Для тех, у кого стенокардия. Если есть показания, нужно выполнять коронарное шунтирование. Как правило, это поражение всех сосудов в сердце, хронические окклюзии, наличие сахарного диабета и других сопутствующих патологии. Всё индивидуально.
Аорто-коронарное шунтирование – это открытая операция. Такими случаями занимаются кардиохирурги. Ведь много стентов в сосудах сердца тоже плохо. Стенты могут тромбироваться, снова возникает стеноз в стене. Пациенту нужно принимать пожизненно лекарства. У эндоваскулярного хирурга идет постоянный умственно-аналитический процесс: прежде всего, нужно принять правильное решение, какая именно помощь нужна конкретному пациенту. Главный принцип медицины – не навредить.
– Есть же и те, кто не будет потом продолжать лечение…
– Да, есть такое понятие, как приверженность пациента к лечению. Мы оказываем ему высокотехнологическую помощь, но, если он не пьет лекарства, не выполняет рекомендации, что случится? Тромбоз стента, повторный инфаркт. Мы прогнозируем такие случаи и изначально выбираем соответствующую тактику. Вариантов может быть много.
«Я не пью алкоголь, и знаю, как он влияет на тонкое тело»
– Александр, вот многие любят сериалы про врачей. И там часто поднимаются вопросы этики, про то, что врач идет против Бога и подобные мысли. На ваш взгляд, хирург может думать, что «на все воля Бога»? Хирург как человек науки, представитель доказательной медицины?
– Да, может. Ты просто замечаешь это. Ты делаешь свою работу, делаешь хорошо, но не все зависит от тебя. За все эти годы в эндоваскулярной хирургии я вижу: да, на погоду действительно пациенты реагируют, пора года – тоже имеет значение, осень и весна всегда много пациентов. Если летом жара – тоже, будет всплеск пациентов. Новолуния, коридоры затмений, я все это замечал, хотя мы относим такие вещи, скорее, к метафизике.
– Сейчас читатель может удивиться.
– Это мои наблюдения. И уже есть опыт: я прогнозирую и в определенные периоды даже говорю коллегам: сейчас будут пациенты. Так и происходит. Ты заступаешь на смену, а люди буквально один за одним. В эти периоды тяжело работать.
– Мы все метеозависимы и метеочувствительны?
– Правильнее сказать, наверное, мы луно- и планетозависимы.
– А с другой стороны, почему нет? Мы все такие же объекты природы.
– Вот! Потому в своей работе я учитываю и некоторые собственные взгляды. Эти взгляды сформировала ведическая культура, древнеиндийская философия. Понимаю, что да, на все воля Бога. Я инструмент в его руках, как и другие доктора. Бывали случаи, когда во время экстренной операции ты видишь проблему, она не такая сложная, операция проходит хорошо, но в один момент сердце просто отказывается работать. Или, наоборот, ты видишь, какой тяжелый случай, почти без шансов, а все проходит настолько четко, что сам не ожидал. И пациент после тяжёлого состояния выписывается домой. Это и есть чудо.
– Как восстанавливается хирург после такой напряженной работы?
– После тяжёлых операций, трудного рабочего дня я иду в душ, очищаю себя водой. Я умею абстрагироваться, хотя, конечно, переживаю. Особенно когда, пусть и редко, но приходится прикасаться к смерти, это тяжело.
– Даже не хочется представлять…
– Вам и не нужно этого делать. Там очень много тонкостей. Просто поверьте.
– Но мы действительно не все знаем и можем осмыслить. А как вы переключаетесь, на что?
– Смена видов деятельности, активный отдых. Могу покопаться в земле, занимаюсь спортом. Бегаю полумарафоны, и это все мне нравится. Инстаграм мой тоже, кстати, отчасти является переключением, это не коммерческая тема, а ресурс, в первую очередь, творческий. Как и природа – необъятный ресурс, которым просто нужно уметь пользоваться. Смена своего образа, стиля, привычек. Много вариантов.
– Духовное развитие?
– И оно, безусловно, тоже. Астропсихология, тонкое понимание мира. Мне важно показать свою индивидуальность, при этом никак не ущемить другого человека. Рами Блект, Александр Хакимов – авторитетные духовные учителя современности, которых я реально рекомендовал бы читать и слушать. Они действительно способны менять жизни людей к лучшему. Но этим нужно проникнуться. Оттуда я стал вегетарианцем, к слову.
– Доктор не ест мяса?
– Да, уже пятый год. Не употребляю алкоголь. Но ещё есть над чем работать. Не все в моей жизни со знаком плюс. Первый полумарафон я пробежал в сентябре 2021 года. Этой осенью, к примеру, участвовал в «Ласінай сцежцы», трэйл-ранинг на 20 километров. 20 апреля участвовал в забеге в Логойске, «Мядзвежы лес», тоже на 20 километров. 29 июня планирую бежать «Каменны востраў» на озере Яново. Наши местные атлеты организуют такие забеги. Молодцы парни. Очень рекомендую участие в таких мероприятиях. @elkpath.by. 25-26 мая планирую бежать 21 км в Налибоках.
Мой совет: больше двигаться и меньше кушать. Вообще, все это тесно переплетено. Сейчас я помогаю людям, делая операции. Но хотел бы помогать людям, делясь опытом, который я имею, своего рода консультирование, почему нет.
– Ключевое слово «помогать», да, Александр?
– Да, для меня это важно. Может, я еще этого не достоин, а может во мне сейчас говорит синдром самозванца? Но исхожу только из того, с чем сам столкнулся и смог побороть. Да, я не пью алкоголь, и я знаю, как он влияет, в том числе, и на тонкое тело, понимаю эти моменты. И хотел бы говорить об этом.
– Сформулируйте какую-нибудь истину, к которой вы пришли. В плане духовного развития.
– Быть готовым отдавать больше. В любых социальных контактах. В партнерских отношениях, особенно. Не нужно, конечно, на себе выращивать паразитов – то есть только отдавать, но, если есть возможность помочь человеку, помоги. Действуй без корысти, не жди ничего в ответ.
– Вы делаете людям комплименты, хвалите? Мне кажется, у нас эта культура еще похрамывает.
– Это обязательно должно быть. И этому хорошо бы учить в школе. Если даже в том же Инстаграме, я, к примеру, вижу что-то интересное, я напишу комментарий, обязательно. Отмечу, похвалю, восхищусь. Если вспомнил, что у человека День рождения, даже не самого близкого, поздравлю. Будет ли это взаимным, мне не так важно.
– Согласна. Ты никогда не знаешь, когда твое доброе слово попадет в человека. Может он сидит там зареванный в углу, а ты ему написал – и это просто оживило.
– Все ровно так и есть. Сейчас такая эпоха, когда много искусственного – от интеллекта до материалов. В ведической культуре тоже есть тому объяснения, это эпоха раздора. Люди на все смотрят сквозь искаженную призму. Спасение есть в нашем общении, и способов общаться у нас много. Необходимо открывать свое сердце. Мой принцип – «От лечения сердец, к лечению души».
«На время операции я себя сдаю в «аренду», я инструмент в руках Бога»
– Если вернуться в медицину, вы не устали от нее? Это же изматывающая работа, несложно догадаться.
– Несмотря на разные сложности (сбитый режим, высокое психоэмоциональное напряжение) мне безумно нравится моя работа. Она вдохновляет. Она действительно полезная – я вижу результат сразу. Это коллектив, он у нас исключительный, это действительно лучшие работники, очень серьезные, ответственные, правильные. Все это с учетом, что наше отделение молодое совсем. Но оно с хорошим ремонтом, хорошими условиями труда, достаточно неплохим аппаратом – я хожу на работу всегда с желанием.
– Вы чувствуете себя опытным хирургом?
– Ну смотрите, за 4 года работы я провел порядка 280 стентирований, около 500 исследований. Есть такое принцип, что специалист становится опытным, когда он выполнил 1000 манипуляций. К этому и стремлюсь. Это уже неплохой опыт, безусловно. Хотя, конечно, есть ситуации, когда чувствую себя не до конца уверенным, нуждаюсь в поддержке более опытных коллег. Но это нормально. Советоваться у нас в порядке вещей. Если необходимо, то звоню заведующему даже ночью. Всегда получаю поддержку. Даже если говорить о том же психоэмоциональном напряжении, я с ним, скорее, в личных аспектах жизни сталкиваюсь, нежели в работе. А на время операции я себя «сдаю в аренду», я инструмент в руках Бога.
– Просто работа – это дело, в котором вы уверены, в котором хорошо разбираетесь. Отсюда и какое-то спокойствие, умение не перегорать, так?
– Да, есть дело, есть знания, алгоритмы. Все верно. В работе я строгий, именно с коллегами, но это тоже нормально. Могу поменять интонации в голосе в процессе операции. Но вообще я сторонник, чтобы было легко. У меня, например, классическая музыка играет на операции: Чайковский, Вивальди, Шопен. Хотя и другую музыку люблю. Плэйлист в яндекс у меня разнообразный. Но музыка только на фоне, и только с плановыми пациентами. Во время экстренных операций необходима концентрация только на пациента. В процессе операции пациент слышит все, о чем мы говорим. Иногда операции проходят почти без слов. Нужно ловить момент, и все это понимают. Коллектив – это единый организм, а такая музыка помогает настраиваться в процессе.
– Потому что она синхронизируется со всем живым?
– Это правда. И это еще пересекается с моим собственным интересом к искусству. Живопись, театр, музыка, фотография. Искусство долговечно – жизнь коротка...
Фото: Ольга Угольникова
– Расскажите про интерес к ведической культуре.
– У каждого есть свой долг, дхарма. Мой долг – моя работа, я должен ее делать. Ты должен, значит можешь (латинская пословица). Долг заключается в помощи людям. Очень осторожно про это буду говорить, чтобы избежать оттенков гордыни. Но я стараюсь исполнять свой долг безвозмездно: не ожидая высоких зарплат, какой-то похвалы. Если честно, я иногда не смотрю в рассчетник. Я не накопитель, живу в моменте, здесь и сейчас. Да, мы живем в материальном мире, но я не возвожу это на пьедестал. Материальная часть жизни важна, безусловно. Мне всего хватает. Свои желания необходимо фильтровать. Порой они бывают иллюзией. Не тем, что нам нужно.
Осознанность – вот к чему нужно стремиться. Ведическая культура, философия Вед помогает в этом. Там я нашёл много ответов на свои вопросы. Но это очень глубокая и сакральная тема. На данный момент у меня не хватает знаний, чтобы свободно говорить об этом. Хотя некоторые люди через меня заинтересовались этим знанием, стали вегетарианцами.
«Я доверяю своим коллегам и своим учителям, и всем советую начинать с доверия»
– Давайте я задам вам несколько очень разных вопросов, устроим такой блиц. Скажите, а мы разные там, внутри?
– Конечно. Принцип один и тот же, но даже внутренние органы человека отражают его внешность. У нас разная печень, разные почки, это правда (это исключительно мои наблюдения). Много интересного я наблюдаю во время работы – у человека в очень солидном возрасте могут быть не лучшие показатели по анализам, но отличные и «чистые» сосуды. Я тогда люблю прийти к пациенту в палату, спросить, чем он живет, как общается с людьми, чем таким наполнена его жизнь. Понять принцип, почему он отличается от других в его возрасте. Узнать образ жизни человека.
– И чем же?
– У кого есть обиды на окружающих и недоверие, у них сердце «закрывается». Это может звучать антинаучно, но такие мои наблюдения.
– Если вернуться к ведическому знанию, эзотерике, что там про смерть? Это то, чего мы все боимся.
– Мы все умрем, это точно. Вопрос, что ты оставишь после себя. Исполнишь ли ты свой долг? Будешь ли ты уходить с обидой в душе? Если да, то по законам кармы (если мы так смотрим на мир и верим в это), ты так же и переродишься. Надо больше думать о красоте и любви к ближнему, это и есть божественное начало.
– Вы осуждаете людей, которые едят мясо?
– Нет, я стараюсь никого не осуждать в принципе: это то, над чем нам всем нужно задуматься. Но мне было бы приятно, если бы мой опыт вегетарианства стал для кого-то поводом задуматься. И такие примеры в моей жизни уже есть. Надо просто подумать, почему так, почему мы убиваем, и почему это порождает зло. Убиваем живое, я об этом. А главное, для чего?
– Как не бояться врачей?
– Как не бояться пациентов? (смеется). Классно, если врач располагает к себе. Если есть возможность, ищите своего врача. Всегда важен индивидуальный подход, психология. Даже с проблемным пациентом можно и нужно действовать тонко. Пациентам тоже нужно интересоваться достижениями в отечественной медицине – а они есть. Через тот же Инстаграм, например. Однако в современных реалиях вопросы этики и деонтологи (взаимоотношения «врач-пациент») имеют не такой радужный оттенок. Много жалоб, откровенная клевета на врачей. От этого и формируется отношение к медицине. Многие врачи сильно переживают такие моменты. Со «старта» пациент уже заряжен на плохой исход. Тогда и получается все не так, как хотелось. Тонкий вопрос. Однако и врачам нужно иметь выдержку, уметь обосновать свои действия и не вовлекаться в конфликт. За врачом «первый ход» в этой партии. Игра идёт на нашей половине (люблю метафоры).
Это с одной стороны. А с другой, врач врачу должен быть другом. Не критиковать действия своих коллег, тем более не обсуждать это за стенами больницы. В наших городах работают исключительные специалисты. У многих за плечами солидный опыт. Среди врачей моего возраста очень много достойных врачей разных специальностей. Я доверяю своим коллегам и своим учителям. И всем советую начать с доверия.
– Как обычный человек с небольшим финансовым ресурсом, например, одинокая мама или простой пенсионер, может поддерживать свое здоровье во всех смыслах этого слова? Дайте, пожалуйста, совет полочанину, который не может позволить себе дорогой санаторий, курорты, крутое питание.
– Скажу по своему опыту. Например, я в питании аскетичный человек. (Ем для того, чтобы жить, а не живу, для того чтобы есть.) Мы должны смотреть, что мы употребляем. Много зелени, овощей, сезонные фрукты – это важно. По возможности отказаться от мяса (я не настаиваю, а предлагаю). Можно оставить рыбу, если вы совсем без этого не можете. Правда, в морепродуктах и рыбе сейчас много тяжелых металлов, это, конечно, плохо. В курице много гормонов и антибиотиков. Это все влияет на нас. Хотя бы несколько дней в неделю можно практиковать вегетарианство. Иногда можно голодать. Природа – наш ресурс. Мне нравится просто созерцать то, что я вижу перед собой. Чаще бывать в лесу, возле водоёмов. У нас, к счастью, есть такая возможность. Край озёр! Мне кажется мест достаточно.
– Насколько мало нужно есть?
– Основной прием пищи – в обеденное время. Вечером уже полегче, когда на улице темно, не время есть. По крайней мере, нужно уменьшать порции. Частое дробное питание мне не подходит, я все изучаю эмпирическим путем. А вот интервальное питание по своей сути очень даже хорошо. Исследуйте, изучайте, пробуйте. Но ничем себя не изнуряйте. Учитесь слышать себя. Я учусь это делать.
– Алкоголю – нет?
– Конечно, его лучше исключить, это интоксикация для организма. Любой алкоголь плохо влияет на наш организм и на наше сознание. Это факт. Сейчас очень много зависимых от алкоголя людей. От этого страдают другие люди, разрушаются семьи, случаются аварии. Наше отношение к этому нужно изменить (мне так кажется). Кофе тоже постарайтесь пить меньше. Иван-чай бодрит не хуже. Я взял пример со своего друга, который алкоголь пару раз в жизни употреблял. Мне понравился этот опыт.
– Что еще?
– Регулярные физические нагрузки. Хотя бы пару раз в неделю. Что кому по душе – не хотите бегать, ходите в быстром темпе. Тем более, в Полоцке есть где: в районе Кургана Бессмертия у нас такой замечательный парк, скоро стадион откроют. Тренажёрный зал, их у нас достаточно. Дома можно заниматься – было бы желание. А оно формируется среди единомышленников.
Фото: Ольга Угольникова
– С физическим развитием понятно. Но этого мало для здоровья?
– Да, нужно наполнять себя. Читать профессиональную литературу, художественную, заниматься созерцанием прекрасного – того, что по-настоящему достойно внимания. Просто включи Шопена в наушниках и приди в нашу Художественную галерею. Наши храмы достойны внимания. Туристы из других городов приезжают в наш монастырь, а мы, жители городов, не знаем порой, где что находится. Много музеев. Пока не полюбишь свой город, тебе вряд ли откроется какой-то другой. А еще минимальные хотя бы какие-то медитации, моменты, когда ты можешь побыть с самим собой.
– Когда лучше медитировать?
– Утро – лучшее время, чтобы общаться с Богом и слышать себя. Правда не всегда и не у всех это получается. Днем мы работаем, мы общаемся, занимаемся делами. Вечером с семьей и близкими людьми время проводить. Обязательно развивайтесь духовно: я не про конфессию, это следование морально-этическим нормам и качествам. В идеале хорошо найти духовного учителя, или наставника. Читать книги развитых людей. Через чтение тебе открывается опыт и знание. Едешь в маршрутке, мужики сидят, девушки стоят. Ну что это? Приоткрыть дверь, пропустить в очереди, лишний раз поднять какую-то бумажку – вот с таких простых вещей тоже складывается наше здоровье.
– Я думаю, после этого интервью хотя бы один школьник захочет стать врачом.
– Ну это ж круто, если читатель вдохновился и получил поддержку. К нам в больницу приходят школьники на профориентацию. Будет здорово, если смогу помочь советом, консультацией, вдохновить. И это касается не только медицины. Учить тому, чего не знаю, не хочу и не могу. Только о том, что сам прошел, что прошло через меня.
– Главный совет от доктора? Если вообще может быть главный.
– Берегите свой организм. Следите за ним. Наполняйте себя, в первую очередь, а потом уже открывайте свое сердце для других. Развивайтесь. Делитесь своим опытом. Действуйте без корысти. Отдавайте немного больше. Следуйте своим целям. Уважайте других людей. Обнимайте чаще. Любите, несмотря ни на что. Наверное, так.
Читайте также: Зачем детям олимпиады и как победить сразу в трех? Спросили у полоцких умников и их родителей
Нет слов, одни эмоции. Как школьная студия танца сделала солд-аут в ЦК «Полоцк»
Оставайтесь с нами в социальных сетях:
